Танец как противоречие

Часто ли вы читали диссертации на танцевальную тему? Никогда? Однако они существуют. И чтобы познакомиться с ними, не нужно отправляться в пыльные читальные залы Ленинской библиотеки. Достаточно просто открыть компьютер, расположиться поудобнее и включить DanceSport.Ru. Казалось бы, гармонию алгеброй не проверишь, и хитросплетения шагов и поз не оценить словами научной статьи. Однако почему-то работы, посвященные бальному танцу, в последние годы выходят все чаще. Иногда – из-под пера известных танцоров, таких, например, как Иван Крылов и Анна Безикова.

Читать кандидатские диссертации непросто, но писать их вдвойне сложнее. Ведь защита диссертации – это как чемпионат мира: победить там, конечно, реально, но вот через отборочные туры удаётся пройти не каждому.

"Меня мучило двадцать профессоров! И стоило обронить на защите чью-нибудь фамилию, как сразу раздавался вопрос: "А какие труды этого ученого вы читали? С чем вы согласны? А с чем не согласны? А, когда в зале защиты сидят несколько профессоров, которые эти труды писали!... Это был серьезный момент в моей жизни, серьезная ступень, я считаю" – рассказывала в интервью нашему сайту Анна Безикова.

Тема диссертационной работы Анны Безиковой звучит как "Гармонизация взаимодействия партнеров в спортивных бальных танцах: на материале подростковых групп". Это настоящий научный труд в 171 страницу, которой Анна с успехом защитила в Тюменском государственном университете ещё в 2006 году. Работа эта, однако, не потеряла своей актуальности до сих пор, и даже, наоборот: в свете последних событий, пожалуй, приобрела новые смыслы.

Спор искусства и спорта в спортивном бальном танце, наверное, вечен. Танцоры и педагоги, функционеры и судьи, журналисты и фотографы, не один год ломают копья, в попытке выяснить, какой же парадный лозунг повесить на знамёна бального танца. У Анны Безиковой есть своё особое мнение на этот счёт. И согласитесь, она имеет на него не меньше прав, чем другие.

Язык кандидатской диссертации должен быть далёк от разговорного. Однако даже таким языком Анне удаётся передать мысль о том, что танец – это не просто набор зазубренных движений, в нём всегда должно оставаться место для импровизации и творчества: "По мнению Алана Торнсберга, известного зарубежного специалиста в области спортивного бального танца, многие танцевальные пары в России не могут подняться на вершину своих возможностей.

Происходит это по причине того, что во время участия в спортивных соревнованиях, в процессе исполнения танцев обязательной программы, у партнеров танцевальных пар отсутствует гармония, танцоры кажутся машинами, а их вариации затанцованными до такой степени, что в стремлении показать уровень техники исполнения отдельных движений пропадает целостный танцевальный образ. Вместе с тем каждое движение танца, считает он, должно быть наполнено культурой, артистизмом и музыкальностью.

Действительно в российском танцевальном спорте, по признанию многих специалистов, стал очевиден процесс вытеснения творческого процесса технологическим, исполнительской практикой. Вследствие чего, на турнирах нередко можно видеть, как спортсмены исполняют танец быстро, мощно, показывают приличную технику исполнения, но, увы, – он исполняется бездушно, отсутствует гармоническое единство пары и художественно-смысловой образ танца, не раскрывается его характер. Спортсмены слышат ритмы, но не чувствуют музыку и мелодию, их движения не объемны, нет связующей пластики движений, нет взаимопонимания в паре и т.д."

О соотношении спорта и искусства в бальном танце рассказывает и Роман Воронин в своей работе "Философско-эстетические и художественные аспекты танцевального искусства: спортивный бальный танец, вторая половина XX века". Как и Анна Безикова, он уверен, что чрезмерное увлечение спортивностью рано или поздно приведёт к неизбежной потере смысла танца: "Стремление танцевать "быстрее, ещё быстрее" почти всегда приводит к силовому напору, поэтому зрительно танцоры воспринимаются жёсткими, а партнёрши к тому же теряют женственность: "желание… танцевать "на всю катушку" вытеснило так необходимые в танце полутона чувств, лишив танцоров эмоционального разнообразия отношений, реакции друг на друга, смены и переходов настроения" (Талят Тарсинов). А полутона в танце достигаются безупречной пластикой, которую глушит безоглядная на неё скорость движения".

В чём же заключается смысл бального танца? Ответ на этот вопрос не так однозначен, как кажется. Спортивный бальный танец ещё очень молод, но корни его теряются в глубокой древности, в те времена, когда пластика, музыка и слово были едины. Изначально танец – это одна из форм архаической магии, которая помогает оттачивать охотничьи и воинские навыки, сопутствует свадебным и погребальным обрядам и способствует плодородию земли. Ритуальный танец также вводит человека в экстаз, соединяя его с божеством и заставляя ощущать единство с ритмом мира. Всемогущего индуисткого бога Шиву не зря изображают танцующим: танцем он создаёт вселенную и танцем же разрушит её, когда придёт время.

Современный бальный танец немного сохранил от древних магических ритуалов, однако он тоже обладает собственной образностью, которая строится, "на взаимодействии мужского и женского образов, их гармонии, конфликте, общении". Об этом подробно рассказывает работа Светланы Бакиной "Эротизм в хореографическом искусстве. Исторический и современный аспект".

Латиноамериканская и европейская программа раскрывают исходный код бального танца по-разному. Европейская программа – это образ гармонии. Это разговор рыцаря и Прекрасной дамы, полный изящной учтивости: "В европейских танцах пара представляет собой как бы одно целое. Во многом это обусловлено техникой исполнения европейской программы, которая подразумевает единое, монолитное движение партнеров, возможное только в закрытой позиции и при наличии плотного контакта между ними. Специфичная для исполнения европейских бальных танцев закрытая позиция, возможно, уходит корнями в эпоху рыцарства; такое положение рук оправдано и с точки зрения танцевальной эстетики – линия корпуса плавно продолжается чистой, изысканной линией рук".

Латиноамериканская программа – это внутренняя свобода и карнавал эмоций: "Если в европейских танцах основной мотив – это гармония, то в латиноамериканских появляются мотивы соблазнения, конфликта, подчинения, ярости, откровенной страсти. В латиноамериканских танцах находят отражение все грани любовного чувства: истома, страсть, нежная лирика и откровенная эротика".

Еще шире бальный танец рассматривает Анна Безикова. Для неё он не только история мужчины и женщины, но и своеобразная картина мира, произведение искусства, которое включает в себя "отображение важных моментов человеческой жизни": "Язык бального танца – это язык человеческих чувств. И если слово что-то обозначает, то танцевальное движение – выражает, и выражает только тогда, когда, находясь в гармоническом единстве с другими движениями, служит выявлению всей творческой, эмоционально-образной структуры танцевального произведения".

Популярность спортивного направления приводит к тому, что тонкость значений танцевального языка стирается. Педагоги констатируют падение общей культуры движения, а посетители форумов сетуют, что время ярких личностей в танцах прошло. Можно бесконечно оправдывать этот феномен общим повышением технического уровня, однако, Анна Безикова видит причины в конвейерной системе подготовки спортсменов: "Технологические требования идут извне, а значит, они ограничивают самость подростка, и от него требуется лишь то же, что и от всех других. Уникальность спортсмена-танцовщика, как личности, в таком случае в расчет не принимается, делается ставка на похожесть, на то, что уже было использовано в практике исполнения спортивных бальных танцев, понравилось и узнаваемо".

Роман Воронин, опираясь на мнение выдающегося педагога Игоря Кондрашева, считает, что потеря танцевальной индивидуальности во многом связана с существующей системой судейских оценок: "С тревогой отмечая растущее однообразие, потерю "узнаваемости" танцевальных пар, выступающих на самом высоком уровне (...), Игорь Кондрашев ищет причину этого явления в организации судейства: "Все зарубежные турниры международного уровня... практически обслуживает одна и та же судейская бригада. Эти же судьи выступают и в роли тренеров... Создается впечатление, что происходит селекционная работа, при которой отбирают определенный типаж танцоров". Необходимость менять эту однообразную картину на конкурсном паркете ощущает большая часть специалистов, занимающихся проблемами бальной хореографии и не в меньшей мере зрители".



Во многом, упомянутый вкусовой тренд обусловлен также размытостью критериев судейской оценки. Вопреки распространённой классификации, Анна выделяет в своей работе всего четыре таких критерия – "музыкальность, дуэтность, пластичность и креативность". Показательно, что в этом списке нет расплывчатого слова техника, намного чаще Анна использует другое оценочное понятие – "технологизм": "Следует заметить, что ничего отрицательного в технологизме нет до тех пор, пока он не занимает место цели в танцевальном исполнительском искусстве. Технологизм как цель – реакционен, так как он тормозит креативность. Это с его помощью разделяют танцоров на перспективных и неперспективных, успевающих и неуспевающих, "профессионалов" и "непрофессионалов". При этом вся вина ложится на танцора: "Он не способен, ему не дано". А смог ли педагог, тренер разбудить личность? Только понимающее восприятие становится источником вдохновения, озаренности и радости в творческом действе".

Конечно, Анна не предлагает отказываться от проверенных годами методик обучения. Просто предлагает посмотреть на них шире. Развивать не только физические, но и музыкальные способности, включать в программу изучения латиноамериканской программы элементы африканских танцев, проводить тематические карнавалы, психологические тренинги, работать над гармоничным взаимодействием танцоров: "Сутью методики гармонизации взаимодействия партнеров танцевальной пары является (...) решение двух групп задач: во-первых, гармонизации физического, эстетического, эмоционально-волевого и познавательного развития личности каждого подростка; во-вторых, гармонизации взаимоотношений и развития способности пары к дуэтному танцеванию".

Анна Безикова находит собственный рецепт гармоничного танца. Такого танца, в котором излишняя эмоциональность не разрушит стройность композиции, а излишний схематизм не уничтожит художественного впечатления: "В современном определении спортивного танца существуют две противоречивые тенденции: с одной стороны, танец всегда ассоциируется со свободой выражения, раскрепощением, "полетом"; с другой – "уметь танцевать – значит, знать правильные движения". Это противоречие связано с существующим противопоставлением двух различных тенденций внутри танца: импровизации и хореографии. Именно это противоречие и определяет сущностное содержание гармонии спортивного танца".

Гармоничный танец возможен только на тонкой грани хореографии и импровизации, духовного и физического, эмоционального и рационального. А ещё – внутри одной пары. Теперь мы тоже знаем этот секрет. Правда, эта разгадка проста лишь на бумаге, всё чаще превращаясь в жизни в неразрешимое противоречие.

Юлия Котариди